Ну, это слишком, это уж не верно,
Жестокость эта выше всякой блажи,
Хотеть сие себе вот так прескверно,
Хотеть другим сие - прескверно так же,
Должна быть грань, куда мне невозможно,
Куда нельзя пускать любые мненья,
Чтоб сохранить что чище, что дороже
И не упасть в желанные сомненья.
Но я хочу сего и что же делать,
Оно пришло, как и другие раньше,
И мысль здесь сидит со мною смело
И приглашает быть отсель и дальше.
я не противлюсь ей, сижу всё рядом,
И, если даст мне руку - я согласна,
Пить сколько влезет в тело сего яда,
Осознавая, как то безобразно.
Слаба глазами я - себя лишь вижу,
Слаба я сердцем - где моё усилье,
Слаба я мыслью - лишь себе предвижу,
Ищу, что даст для тела изобилье,
А отказаться - жить до смерти в скуке,
Хотя возможно - но серо, как Питер,
Зачем даёт он сердцу эти муки,
Не изменить его - хоть отнимите
Его желанье жить, дышать, стремиться,
Хоть полощите с ночи и до ночи,
Оно не сможет с жадностью проститься,
Ведь жить собой всю жизнь - то сладко очень.
руах, 28.06.14, у
Жестокость эта выше всякой блажи,
Хотеть сие себе вот так прескверно,
Хотеть другим сие - прескверно так же,
Должна быть грань, куда мне невозможно,
Куда нельзя пускать любые мненья,
Чтоб сохранить что чище, что дороже
И не упасть в желанные сомненья.
Но я хочу сего и что же делать,
Оно пришло, как и другие раньше,
И мысль здесь сидит со мною смело
И приглашает быть отсель и дальше.
я не противлюсь ей, сижу всё рядом,
И, если даст мне руку - я согласна,
Пить сколько влезет в тело сего яда,
Осознавая, как то безобразно.
Слаба глазами я - себя лишь вижу,
Слаба я сердцем - где моё усилье,
Слаба я мыслью - лишь себе предвижу,
Ищу, что даст для тела изобилье,
А отказаться - жить до смерти в скуке,
Хотя возможно - но серо, как Питер,
Зачем даёт он сердцу эти муки,
Не изменить его - хоть отнимите
Его желанье жить, дышать, стремиться,
Хоть полощите с ночи и до ночи,
Оно не сможет с жадностью проститься,
Ведь жить собой всю жизнь - то сладко очень.
руах, 28.06.14, у